Lore
Мантия отъявленного часового
Когда придет конец... Расчистишь ли ты для него путь, варлок?
Э-э, ладно. Мне давно не приходилось этим заниматься. Так на чем мы остановились?
Мы с командой оказались в тюрьме, которую создали сами. Мы снова и снова умирали от холода на ледяном камне в глубокой тьме. Каждый день нас выслеживала местная живность, которая могла погасить наш Свет одним своим присутствием. Живность, которую мы надеялись поймать — чтобы она помогла нам закончить войну Света против Света.
Но в этой обители льда они убивали нас, одного за другим, похищали у нас дар Странника.
Каждый из нас во всем винил остальных, упрекал их в том, что по ночам они приманивают существ к лагерю. Возможно, нам просто не везло. Там было полно зверей.
Даже теперь я не знаю, в чем было дело. Там было темно и холодно — дни, недели, месяцы подряд.
Когда напряжение в нашей группе достигло предела, на другом краю системы Гоул и Красный Легион уничтожили Странника. Мы были на другом конце системы — и все равно лишились Света.
Вот только мы этого не знали. Мы все это почувствовали, и, не говоря ни слова, каждый винил в этом остальных. Все это читалось в их глазах.
Если я не достану оружие, это сделают они. Поэтому... оттуда ушел лишь старина Скиталец.
Последние смерти. Все они.
Я до сих пор не знаю, должна ли была та планета с ее многочисленными монолитами сдерживать тех зверей — или размножать их. Некоторые из этих морфов сидели в клетках. Другие гуляли на свободе, как и мы.
Итак. Как мне удалось свалить оттуда и добраться сюда? Корабля у нас не было. Мы никак не могли сдержать этих анти-Световых существ, а в этом и заключалась цель нашего путешествия.
А затем произошла самая невероятная вещь. Мой призрак спятил. Что я хочу этим сказать? Позволь сделать небольшое отступление:
Мне кажется, что все это время мой призрак надеялся, что я смирюсь, что мне просто нужно время, чтобы подчиниться Страннику. Право, данное мне по возрождению. Но этого так и не случилось. Мой призрак продержался несколько столетий, но потом все-таки спятил.
Как? Ну, весь план нашего побега разработал именно он: если бы нам удалось модифицировать его Свет так, чтобы он создавал тот же энергетический эффект, что и у клеток монолитов, то он смог бы стать клеткой для этих существ.
Но для этого нам требовались детали. Детали призрака. И мы знали, где их взять.
Призраки бойцов моего бывшего отряда бежали, как только их подопечные откинули копыта. Поэтому мы стали их выслеживать.
А затем настало время модификаций.
"Ты уверен?" — спросил я у него. Нас окружали лазеры, добытые с разбитого корабля моего отряда.
"Просто проследи, чтобы сработало", — ответил он.
И я приступил к работе. Когда я начал резать его броню, полетели искры. Если я умру от холода, не закончив работу, то все пропало. Он заговорил со мной, перекрикивая гул инструментов.
"Эй. Надежда еще есть. Я горжусь тобой. Это были последние слова моего призрака, последняя ложь в его жизни".
На следующее утро он навсегда изменился, но теперь на нем была новая броня, усиленная деталями из нутра пятерых других призраков. Его глаз горел красным огнем. Он уже не мог говорить.
Синий контур никуда не делся — на случай, если понадобится. Но спасти нас должен был именно красный контур. Система была собрана кое-как и держалась на честном слове, но она могла излучать энергию так же, как и клетки. Теперь мы могли исследовать эту планету, эту ледяную ловушку. Мы заморозили каждое найденное нами существо и принесли на борт нового корабля, который я соорудил. Это была настоящая помойка, которую я с нежностью назвал "Изгой". По пути домой я продолжал дополнять его новыми деталями.
Призрак теперь мог черпать энергию из таких спектров Света, которых на Земле еще никто не видел. Спектры за гранью Света. Пойми меня правильно. Я не глашатай Тьмы. Вся эта штука была собрана на коленке.
Но для нас это стало возрождением. Банки Гамбита, частицы Тьмы, "Изгой". Все это было создано благодаря тому красному контуру.
Думаю, именно тогда вы со мной и познакомились.
Наверное, мне пора возвращаться в Гамбит. И тебе тоже.
— Размышления Скитальца, начитанные его призраку для потомков.
