Related Collectible
Lore
Повязка «Дикая охота»
Помните о данной вами клятве.
V
Ее дух пробудился, вышел за пределы тусклой обыденности; она увидела поблескивающий вихрь, поглощающий находящийся перед ней живой оникс. Она услышала, как радостно урчит камень. Она уже три раза делала это; и в последний раз переломала себе руки. Камень показал ей тысячи способов отомстить. Она изучила каждый путь, который вел Дриксиса к смерти и забвению. Изучила и те, что показывали ее неудачу. Но все равно оставались пробелы, поэтому она жаждала большего. Трин набрала жидкость из второго сосуда золотой иглой.
Эффект напоминал удар молнии. Трин стала снимать слой за слоем. Как будто она видела это своими глазами: оникс не поднялся, но был воткнут прямо в камень, словно клинок меча. Словно древко знамени в спорную землю. Словно указующий перст. Он менял простые ответы на умственную мишуру, на неиспользованное пространство между мыслями. Потаенное имя, которое будет названо.
Предлагая,
затем прося,
требуя,
побуждая.
Погружаясь внутрь.
Он рвал ее сознание, тянул его через космос на огромную террасу, где над потемневшими системами возвышались мечи из оникса, окутанные изумрудным огнем. Вспышка вдали. Мир? Имя? Обещание, которое было предложено и доставлено, словно сизифов камень, под смех голосов на черных границах космоса. На террасе, рядом с двумя пустыми тронами, стояла одинокая фигура. В ее центре – мириады ртов, кричавших бесчисленным множеством голосов. Их гармоничное откровение тащило скрытое имя из глубин, из ямы, из мусорной кучи на поверхность.
Это была единственная истина, которая находилась перед ней. И с ней Трин утонула в сожалениях.
Трин открыла глаза, почувствовав, как Шакто постукивает ее по голове. Ей понадобилось все ее самообладание, чтобы не схватиться за меч. Все это из-за страха, подумала она. Она не ожидала его увидеть.
– Ты бормотала какое-то имя. – Он умолк, ожидая ответа.
Она села в тускло освещенной пещере перед криптолитом – а затем быстро отползла на несколько шагов назад. Ее мышцы болели, и даже самое небольшое движение отзывалось болью в порванных сухожилиях и в микротрещинах костей.
– Что? – В ее голове пульсировал некий раздражитель. Это был вовсе не эфир. Что-то другое.
– Ты помнишь это имя? – Шакто приблизился к ней и начал залечивать ее травмы.
– Сюда что-то идет. – Трин повернулась к своему призраку. – Нет, не помню.
– Зиву Арат. – Шакто не заметил, чтобы это имя произвело какое-либо впечатление на Трин. Но сама она почувствовала, как имя устраивается, закрепляется где-то в уголке ее мозга.
Пока они возвращались на Берега, в течение всего дня имя распространилось в сознании Трин и вступило в войну с ее мыслями. Трин всегда видела сны о Дриксисе и, проснувшись, обнаруживала, что впилась ногтями в ладони до крови – или что сидит на каком-нибудь камне и воет, глядя в ночное небо. Она дважды разлучалась с Шакто таким образом, прежде чем они нашли решение проблемы: смерть. Возрождение останавливало наступление имени, но лишь ненадолго. Благодаря настойчивости имени она его узнала. Зиву Арат. Оно несколько раз сбивало ее с ног, но она обнаружила, что когда она встает, у нее всегда повышается настроение. Это имя ее не убьет; у нее еще много дел.
